Научно-исследовательская лаборатория психологии совладающего поведения

English version  

Интеллектуальные способности как ментальные ресурсы субъекта

Хазова Светлана Абдурахмановна,
доцент кафедры социальной психологии КГУ им. Н.А. Некрасова,
г. Кострома, Россия,
канд. психол. н., доцент, hazova_svetlana@mail.ru

Intellectual abilities as the mental resources of the subject
Khazova Svetlana A.

Ресурсная роль интеллектуальных способностей в жизнедеятельности субъекта дискутировалась многими авторами (C.S. Carver, N. Cantor, R.W. Gardner, P. Salovey, А.А. Алексапольский, Т.В. Корнилова, Е.А. Сергиенко, Р. Стернберг, Н.В. Тарабрина, М.А. Холодная). В связи с этим неоднократно подчеркивалось, что их роль не ограничивается только решением интеллектуальных задач, они участвуют в ситуациях социальных взаимодействий, при решении жизненных трудностей, то есть в регуляции активности в самых разнообразных жизненных ситуациях, прежде всего ситуациях вызовов.

Человек, сталкиваясь с трудностями, имеет цель устранить или преодолеть эти трудности. Он изучает, анализирует, оценивает, интерпретирует сложившуюся ситуацию и только на основе этой информации выбирает стратегии поведения. Именно адекватная оценка ситуации позволяет человеку предугадать варианты развития, максимизировать собственные ресурсы и шансы на успех (Е.В. Битюцкая, В.А. Бодров, С.А. Хазова, М.А. Холодная). Правда, есть и противоположная точка зрения (D.С. Dennett, П.Я. Гальперин, Дж. Капрара, Д.Сервон), в соответствии с которой считается, что большую часть трудных ситуаций можно преодолеть, оптимально используя уже имеющиеся навыки без дополнительного интеллектуального усилия. Поэтому изучение ресурсной роли интеллектуальных способностей (общего интеллекта и креативности) в регуляции совладающего поведения представляло для нас особый интерес.

Ресурсная роль общего интеллекта, часто подвергающаяся сомнению, наиболее ярко была показана нами, во-первых, в противостоянии факторам риска (в качестве которых выступали высокая личностная тревожность и негативная эмоциональность); во-вторых, при изучении регуляции активности интеллектуально компетентных лиц (одаренных подростков) и лиц с высоким интеллектуальным ресурсом (в терминах общего интеллекта и поленезависимости).

Так, в первой эмпирической серии было показано, что, во-первых, старшеклассники с высоким интеллектом (Тест культурно-свободного интеллекта Р. Кеттелла) и высокой личностной тревожностью (Шкала личностной тревожности Ч. Д. Спилбергера – Ю.Л. Ханина) (n=48) и старшеклассники с высоким интеллектом и высокой негативной эмоциональностью (Опросник EPI Г. Айзенка) (n=42) выбирают более продуктивные стратегии совладания (Юношеская копинг-шкала Э. Фрайденберг и Р. Льюиса, адаптация Т.Л. Крюковой), реже не совладают с трудными ситуациями, реже прибегают к разрядке за счет агрессивных действий и употребления алкоголя, курения, реже используют различные формы отвлечения от проблемы (р≤0,01), чем их сверстники с аналогичными свойствами личности и более низким интеллектом (n=50 и n=31 соответственно); во-вторых, на основании данных множественного регрессионного анализа доказано, что интеллект минимизирует негативное влияние тревожности и нейротизма, оказывая более сильное и позитивное влияние на выбор таких стратегий совладания, как Работа, достижение (p<0,011), Активный отдых (p<0,001), Позитивный фокус (р<0,000).

Во второй серии, респондентами в которой выступали студенты вызов г. Костромы (n=57), изучалась роль интеллекта (Стандартные прогрессивные матрицы Дж. Равена) в сочетании с когнитивным стилем полезависимость / поленезависимость («Включенные фигуры» Г. Уиткина). Было зафиксировано, что 1) при возрастании интеллекта снижается вероятность выбора стратегий совладающего поведения (Опросник Способов Совладания WCQ Р. Лазаруса и С. Фолкман, адаптация Т.Л. Крюковой) Избегание (р≤0,001) и Социальное отвлечение (р≤0,000); 2) при возрастании поленезависимости снижается частота обращения к эмоционально-ориентированному копингу (р≤0,049); 3) студенты с высоким интеллектуальным ресурсом (с высоким общим интеллектом, поленезависимые) реже избегают решения проблемы (р≤0,041), реже выбирают Социальное отвлечение (р≤0,041), но в то же время ориентируются на проблемно-ориентированные усилия.

Результаты третьей серии убедительно доказали, что в совладающем поведении одаренных подростков (n=98) в совокупности с другими интеллектуальными факторами (креативностью и реальными интеллектуальными достижениями) высокий интеллект обусловливает выбор более широкого спектра стратегий совладания, включая стратегии отстранения и мобилизации, снижая в то же время риск несовладания (р≤0,01). Чрезвычайно важно, что одаренные старшеклассники за счет концептуализации опыта достижений и совладания более адекватно отражают собственные ресурсы и шансы на успех, воспринимают себя более компетентными и самоэффективными, лучше понимают необходимость саморазвития для достижения успеха в жизни, а также позитивно оценивать опыт неудач как важный для реализации целей и возможностей;

Наши данные частично подтверждаются и другими исследователями (А.А. Алексапольский, Т.В. Корнилова, М.А. Холодная). Так, например, А.А. Алексапольским и М.А. Холодной было показано, что лица с более высоким интеллектуальным ресурсом (в терминах поленезависимости и высокого уровня интеллекта), наряду с проблемно-ориентированными стратегиями, выбирают эмоциональные и социальные стратегии совладающего поведения, то есть у них шире спектр стратегий совладания с трудными ситуациями [5]. З.Х. Сиерральта и Н.В. Останина независимо друг от друга получили данные о меньшей эффективности и выборе непродуктивных стратегий совладания у детей и подростков со сниженным уровнем интеллекта [цит. по: 4]. Т.В. Корнилова делает вывод о том, что вербальный интеллект «проявляется не в предпочтении продуктивных стратегий совладания, а в отказе от непродуктивных» [2, с. 56]. Эти данные позволяют сделать несколько важных выводов о том, что роль интеллекта в реальном поведении в разных аспектах жизнедеятельности, вероятнее всего, связана 1) с минимизацией рисков развития, с расширением поведенческого репертуара субъекта; 2) с восприятием собственной компетентности и самоэффективности.

Четвертая серия была посвящена исследованию роли креативности («психометрическая креативность», Тест творческого мышления Е.П. Торренса) в совладающем поведении подростков (n=50). Результаты позволяют говорить скорее о ее негативной роли: так, корреляционный анализ свидетельствует о связях показателей креативности с непродуктивными стратегиями совладающего поведения (Юношеская копинг-шкала Э. Фрайденберг и Р. Льюиса, адаптация Т.Л. Крюковой): Несовладание, Беспокойство, Самообвинение, Надежда на чудо (р≤0,05). Однако в группе старшеклассников, которые по экспертным оценкам и самооценке демонстрируют приверженность креативным моделям поведения, склонны к сложным видам деятельности, риску, любознательны (n=36), показатели креативности (преимущественно Абстрактность названия и Оригинальность невербальная) положительно связаны со стратегиями: Решение проблемы (p0,02), Работа, достижения (p0,01) и отрицательно – со стратегиями Несовладание (p0,002), Самообвинение (p0,001). Эти данные, еще раз акцентируя проблему критериев креативности [1], позволяют сделать вывод о том, что психометрическая креативность не является ресурсом, поскольку связана с неэффективными стратегиями совладания. Но в структуре личности творческих подростков креативность, в терминах реальных творческих достижений, выполняет ресурсную функцию: повышает частоту обращения к стратегиям разных стилей (проблемно-ориентированным, мобилизационным стратегиям, стратегиям отстранения и активного социального взаимодействия и даже социотропным), за счет чего повышается разнообразие и гибкость совладающего поведения. Представляется, что в данном случае реальная креативность позволяет «увидеть» продуктивные стороны разных стратегий совладания и может выступать ментальным ресурсом.

Таким образом, перечисленные дают основание говорить об особых ресурсных функциях интеллектуальных способностей в системе ментальных ресурсов субъекта, поскольку они:

– позволяют расширять репертуар стратегий совладающего поведения и повышать его гибкость за счет сочетания разных стилей, снижать риск несовладания;

– обеспечивают даже в случае неудачи положительную переоценку ситуации в контексте личностного роста и саморазвития;

– изменяют эмоциональное состояние на более позитивное, позволяют сохранять оптимизм и уверенность в собственных силах;

– позволяют противостоять факторам риска, снижая их негативное влияние;

– позволяют концептуализировать ситуацию особым образом: оценивать ее как менее травматичную и рассматривать ее в контексте роста личности и приобретения жизненного опыта.


Литература

1. Богоявленская, Д.Б. Психология творческих способностей / Д.Б. Богоявленская. – М.: Издательский центр «Академия», 2002. – 320 с.

2. Корнилова, Т.В. Интеллектуально-личностный потенциал человека в стратегиях совладания / Т.В. Корнилова // Вестник Моск. ун-та. Серия 14. Психология. – 2010. – №1. – С. 46–57.

3. Крюкова, Т.Л. Методы изучения совладающего поведения: три копинг-шкалы / Т.Л. Крюкова. –  Кострома: Авантитул, 2007. – 61 с.

4. Хазова, С.А.  Ментальные ресурсы субъекта: феноменология и динамика / С.А. Хазова. – Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. –386 с.

5. Холодная, М.А. Интеллектуальные способности и стратегии совладания / М.А. Холодная, А.А. Алексапольский // Психологический журнал. 2010. Т. 31.  № 4. С.59–68.


Для ссылки:

Материалы Всероссийской конференции с международным участием «От истоков – к современности», посвященной 130-летию организации Психологического общества при Московском университете. – М., 2015. - Т.1. С. 255-257.

 

* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект №14-28-00087).