ПСИХОЛОГИЯ СОВЛАДАНИЯ С ЗАВЕРШЕНИЕМ БЛИЗКИХ ОТНОШЕНИЙ*
УДК 159.923
Екимчик Ольга Александровна
к.псх.н., Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, Костромской государственный технологический университет
Крюкова Татьяна Леонидовна
доктор псх.н., профессор
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
*исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект 15-06-10671/15
Аннотация. В статье анализируется один из важных этапов динамики субъективно близких отношений мужчины и женщины, а именно их завершение и возможный распад. Распад близких отношений рассматривается в двух аспектах, а именно как результат развития отношений, и как стрессор для партнеров этих отношений. Выделяются качественные изменения в близких отношениях в период их распада, акцентируется внимание на переживаниях партнеров. Также приводятся результаты двух эмпирических исследований, согласно которым распад отношений является травмирующим переживанием, что затрудняет совладание со спровоцированным ими стрессом. Независимо от того, переживается ли распад отношений, их потеря в подростковом возрасте (на этапе первой любви) или в ранней взрослости, при совладании с ним преимущество остается за копинг-стратегиями, ориентированными на избегание.
Ключевые слова: близкие отношения, завершение/разрыв отношений, совладание, стратегии совладания
COPING WITH CLOSE RELATIONSHIP DISSOLUTION*
Annotation
An important period of subjectively close heterosexual relationship development - that is the ending stage or disengagement (possible break) is being analyzed. Relationship dissolution is seen in two aspects, as a result of their dynamics and as a stressor influencing partners a lot. Authors point out qualitative changes in close partners` relationships at the period of their dissolution (end), focusing on partners` experiences. Two empirical studies` results confirm that relationships dissolution / break is connected with traumatic feelings, causes much stress which are hard to cope with. No matter when (at what age) a person experiences close relationship dissolution / break, whether its loss happens in teens (first love stage) or in early adulthood, coping with this kind of stress are mainly escape-avoidance strategies.
Key words: close relationships, relationships disengagement / dissolution factors, coping-strategies
Теоретический анализ проблемы психологии совладания с завершением и потерей близких отношений
Субъективно близкие отношения являются важным аспектом жизнедеятельности взрослого человека (Э. Эриксон, М. Аргайл, А.А. Кроник и др). Под субъективно близкими отношениями мы понимаем частный случай диадических отношений между мужчиной и женщиной, характеризующихся высокой избирательностью и относительной устойчивостью, основанных на сильных положительных или амбивалентных эмоциях, физиологически обусловленных сексуальными потребностями и выражающихся в стремлении каждого из партнеров быть уверенным во взаимности чувств. Как разновидность субъективно близких отношений нами рассматриваются романтические отношения мужчины и женщины [2].
Субъективная значимость, романтическая привязанность и динамичность как базовые характеристики обусловливают потенциальную или фактическую стрессогенность близких отношений для человека [2; 4]. I. Seiffge-Krenke, H. Bosma, C. Chau, F. Çok и др. провели масштабное исследование романтического стресса и его преодоления среди подростков из 17 стран. Они пришли к выводу, что независимо от региона, все подростки в возрасте от 15 до 18 лет остро воспринимают стресс, сопряженный с романтическими отношениям, при этом специфика совладания с ним обусловлена национальностью и местом проживания [15].
В теории обмена стресс в отношениях, беспокойство об отношениях рассматриваются как «издержки» отношений, то есть неизбежные составляющие самих отношений [14]. Неоправданные ожидания в отношениях, невыполнение обязательств и норм поведения, важных для одного из партнеров, являются стрессором, способным активизировать копинг, ориентированный на отношения, или индивидуальное совладание с привлечение ресурсов отношений [7].
Утрата близких отношений как результат их негативной динамики является одним из сильнейших стрессоров для человека (S. Sprecher, D. Felmlee, K. Tan, L.E. Vander Drift, S.M. Harvey, А.К. Бочавер, Т.Е. Карташева).
Анализ зарубежных работ позволил нам выявить процессуальные характеристики распада близких отношений и переживания партнеров по этому поводу [12]. Процесс распада отношений начинается с разъединения (disengagement), при котором первоначально существовавшая удовлетворенность отношениями становится нестабильной, способствуя возникновению риска последующего распада отношений [9].
Согласно «закону супружеской неверности» (Аронсон, Бершид, Бротен 1976), привыкание взаимным высоким оценкам в близких отношениях, снижает чувствительность к положительным подкреплениям, исходящим друг от друга, но повышает сенситивность к малейшему проявлению неодобрения. Близкому партнеру труднее, чем постороннему человеку, вызвать положительные чувства в ответ на свои действия, при этом у него больше шансов спровоцировать отрицательную реакцию в свой адрес. Это отражает серьёзную проблему, возникающую в контексте близких, отношений: удовлетворенность отношениями у партнеров начнет снижаться со временем, увеличивая риск распада отношений [1].
В мега-обзоре P. Regan, посвященному проблеме близких отношений, приведен ряд исследований, касающихся их распада. Выявлено признаки разъединения наблюдаются на эмоциональном, когнитивном и поведенческом уровнях: изменение эмоционального фона отношений, появление равнодушия; когнитивная разобщенность (восприятие партнера как обособленного, отличного от тебя, психологически дистанцированного, уделяющего мало внимания); поведенческое дистанцирование (снижение частоты и качества коммуникации, участия в жизни партнера либо изменение способов взаимодействия с партнером, в частности снижение доверия и открытости) [12]. J.A. Hess (2002) предлагает в процессе дистанцирования отношений исследовать три типа когнитивных и поведенческих стратегий: 1. избегание, включающее тактики, направленные на минимизацию физического контакта и коммуникации, 2. разъединение, включающее поведение по ограничению или исключению интимности, 3. когнитивная диссоциация, включающая тактики, направленные на восприятие партнера как отличного и отдельного от тебя. При этом он игнорирует эмоциональный аспект отношения к партнеру, что ограничивает понимание процессов, происходящих в отношениях и психического состояния, переживаний дистанцирующегося [см. 12].
Другие исследователи добавляют к признакам разобщения: напряжение и печаль и гнев, разочарование и безысходность. Наличие и явная выраженность данных признаков свидетельствует о стрессе при распаде близких отношений. Однако большинство авторов останавливается на позиции: разъединение выражается чаще в безразличии, отсутствии интереса к партнеру, чем в присутствии сильных эмоций, то есть в эмоциональном и поведенческом «отключении», дистанцировании партнера (молчание, отсутствие контакта глаз, закрытость поз тела, скука, незаинтересованность, отвлекаемость от разговора, избегание обсуждений, отрицание важности тем разговора и т.д.). На наш взгляд, приведенные позиции не противоречат, а взаимодополняют друг друга, ярким примером этому будет ситуация, когда один из партнеров желает распада отношений, а другой продолжает “цепляться” за отношения, осознавая, что они рушатся [10; 12].
Обобщая вышесказанное, можем утверждать, что в динамике отношений у партнеров (партнера) всегда есть потенциальная возможность распада отношений. Однако этому предшествуют изменения на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровне. Они направлены на снижение субъективной значимости партнера и увеличению психологической дистанции. Изменения в отношениях занимают какой-то временной отрезок и их можно рассмотреть в виде череды событий, предшествующих распаду, или фаз. В частности в зарубежной психологии есть несколько теоретических моделей распада близких отношений. Дж. Готтман предложил каскадную модель супружеского разъединения, в которой супружеские переживания рассматриваются как череда (каскад) событий, продвигающих пару к разводу:
1. Наполнение негативными эмоциями
2. Восприятие проблем как непомерно тяжелых
3. Желание разрешать проблемы в одиночку
4. Создание параллельных жизней (параллельного существования)
5. Чувство одиночества
6. Эмоциональный развод (разрыв)
7. Актуальный развод
Несмотря на то, что Готтман анализирует процесс распада супружеских отношений, данная модель, на наш взгляд, применима и к близким несупружеским отношениям мужчины и женщины, так как акцентирует внимание не на характеристиках, присущих исключительно супружеству, а на близких отношениях между супругами. Кроме того, автор в ней также выделяет признаки стресса в отношениях: негативные эмоции, чувство одиночества, оценка ситуации как трудной, но при этом не анализирует совладание партнеров с трудной жизненной ситуацией [10; 11].
Кроме того, предложена и другая модель разрыва отношений. Ее основа – ряд последовательных фаз разъединения отношений, сменяющих со временем друг друга. Каждая фаза характеризуется разнообразными процессами и паттернами коммуникации и взаимодействия.
1. Интрапсихическая фаза. Набор действии, при которых индивидуальный уровень неудовлетворенности превышает порог толерантности. Индивидуальный личный (приватный) оценочный статус отношений, чувств и других альтернатив.
2. Диадическая фаза. Индивидуальные коммуникационные чувства и взгляд на отношения с партнером; партнер делает то же самое. Вместе они выбирают между «ремонтом» отношений или разъединением, разрывом.
3. Социальная фаза. Партнеры соглашаются (принимают) на публичные и социальные последствия разрыва отношений. Каждый создает и распространяет публичную историю о завершении их отношений.
4. Фаза захоронения (grave-dressing). Индивидуумы ретроспективно анализируют историю отношений и в частном порядке приходят к соглашению по созданию удовлетворяющей личной истории о прогрессе и исходах отношений.
5. Фаза воскрешения. Индивидуальная адаптация к завершению отношений через признание влияния потери и приобретения себя и знания об отношениях и подготовка к возможным будущим отношениям.
В данной модели мы находим, как описание стресса в отношениях и угрозы им, с одной стороны, так и совладание ориентированное на отношение, как попытку сохранить их либо индивидуальный копинг партнеров, в том случае, если разрыв неизбежен [13].
Эти модели обладают своей спецификой, в частности, модель Готтмана описывает распад отношений с позиции одной из супругов (партнеров), а модель Дака и Ролли описывает процесс распада, исходя из логики развития отношений. Зарубежные исследователи нашли эмпирические подтверждения данных теорий действительно, процесс разрыва отношений сопровождается негативными эмоциями, снижением интереса к партнеру, эмоциональной отстраненностью, индивидуалистичной (приватной) оценкой ситуации, и как следствие, приводящих к официальному разрыву отношений [12]. Имеет эмпирическое подтверждение и описанная Даком и Ролли фаза “воскрешения”, выражающаяся в восстановлении, обретении смысла завершенных отношений, рассмотрении возможных альтернатив в выборе партнера. Данные теории не учитывают циклический характер, природу завершения отношений, возможность неоднократного возврата, попыток «ремонта» отношений», колебаний между «приближением» и «отстранением» до того, как случится окончательный разрыв [13].
Распад близких отношений является стрессором, с которым необходимо совладать в диаде. В связи с этим в работах предлагаются стратегии помощь парам, на грани разрыва отношений (А. Christensen, P. Regan). Среди них весьма продуктивными выглядят подходы, основанные на развитии способности пары эффективно совладать с жизненными трудностями, управлять конфликтами и налаживать коммуникацию друг с другом. A. Christensen предлагает ориентироваться на пять основных принципов терапии пар: 1. Диадическую, а не индивидуальную ориентацию в решении проблемы. 2. Изменение эмоционального двигателя дисфункционального поведения путем обучения партнеров конструктивным способам борьбы с изменениями, проблемами и эмоциями. 3. Просвещение обоих партнеров об избегании, эмоциональной ориентированности и частном поведении друг друга, что делает их переживания доступными и понятными друг другу. 4. Повышение конструктивной коммуникации при разговоре и слушании. 5. Акцент на устойчивом и позитивном поведении [12].
В отечественной практической психологии также есть работы по оказанию помощи парам, находящимся на стадии распада отношений и в предразводной ситуации (А.А. Кроник и Е.А. Кроник, А. Б. Холмогорова), но они ориентирует, прежде всего, на развитие коммуникации и построение перспективы отношений, не затрагивая проблему совладания с трудностями в диаде.
Таким образом, если проблема распада супружеских отношений ранее изучалась в отечественной психологии (Алешина Ю.Е., А.А. Кроник и Е.А. Кроник, Т.М. Коньшина, Н.В. Минайчева), то разрыв близких отношений, не зарегистрированных официально, в настоящий момент исследован недостаточно, несмотря на то, что такая форма отношений распространена повсеместно. Наиболее остро проблема переживания разрыва отношений и его стрессогенности стоит в том случае, если он инициирован только одним из партнеров, а другой партнер ставится непосредственно перед фактом. Еще менее исследована проблема диадического и индивидуального совладания с разрывом близких отношений. Под совладанием мы понимаем целенаправленное социальное поведение, позволяющее субъекту справиться со стрессом или трудной жизненной ситуацией адекватными личностным особенностям и ситуации способами через осознанные стратегии действий. Это сознательное поведение, направленное на активное взаимодействие субъекта с ситуацией – изменение ситуации (поддающейся контролю) или приспособление к ней (если ситуация не поддается контролю, например, смертельная болезнь) [3].
На наш взгляд, анализ причин разрыва отношений, особенностей его переживания и совладания с ним, позволил бы глубже понять проблему копинга, ориентированного на отношения, тем самым восполнить пробел в научных знаниях и наметить перспективы оказания психологической помощи и просвещения парам.
Эмпирические исследования совладания с завершением / разрывом близких отношений
Цель: изучение особенностей переживания разрыва и совладания с разрывом близких отношений в подростковом возрасте и ранней взрослости.
Гипотеза: индивидуальное совладание с завершением отношений в случае разрыва мало продуктивно и осложнено интенсивными негативными эмоциональными, травмирующими переживаниями.
Для реализации поставленной цели и проверки гипотезы было проведено два мини-исследования. В первом исследовании ретроспективно изучалось совладание с разрывом отношений в подростковом возрасте при переживании первой любви и первого опыта близких отношений с партнером противоположного пола. Во втором – изучалось совладание с актуальной ситуацией разрыва близких гетеросексуальных отношений в ранней взрослости.
Исследование 1. Ретроспективный анализ совладания с завершением / разрывом первых романтических отношений в подростковом возрасте
МЕТОД. Выборка: 20 человек (10 юношей и 10 девушек) в возрасте 17-22 лет, средний возраст – 19,9 лет. Первый опыт любви пришелся на возраст 13-17 лет, длительность отношений: меньше года (10 чел.), 1-2 года (6 чел.), более двух лет (4 чел.). Разрыв отношений пережили в возрасте 14-17 лет.
Методики исследования: интервью; Опросник способов совладания (адаптирован Т.Л. Крюковой и др., 2004) [5]; прием IOS – the Inclusion of Other in the Self scale - Включенность Другого в шкалу Я-концепции, представляющий 7 вариантов расположения пар колец - разновидность социометрии (Aron A., Aron E., Smollen D., 1992 [8], апробирован Крюковой Т.Л., Захарченко Д.Н., 2014).
О том, что отношения между партнерами отличались близостью, свидетельствуют следующие характеристики: наличие интимной близости, знакомство с родителями (то есть партнер был введен в ближайший круг своего общения), наличие общих планов. В целом о данной выборке можно сказать, что большинство испытуемых (11 чел.) и большинство их партнеров (12 чел.) начали свои романтические отношения в несовершеннолетнем возрасте. У половины респондентов (10 чел) эти отношения не продлились и года, но при этом у всей выборки они были достаточно близкими. Близость в отношениях с партнером подтверждают результаты методики «Включенность Другого в шкалу Я-концепции» в момент отношений и после их завершения (таблица 1).
Таблица 1
Результаты приема «Включенность Другого в шкалу Я-концепции» в момент отношений и после их завершения
|
Включенность партнера в свое Я |
В отношениях |
После разрыва |
|
«У каждого свои границы» |
2 |
3 |
|
Я больше, чем мы» |
|
3 |
|
«Взаимосвязи» |
5 |
|
|
«Гармония» |
2 |
|
|
«Потеря собственных границ» |
3 |
|
|
«Потеря собственной личности» |
5 |
|
|
«Полное слияние» |
2 |
|
|
«Дистанцирование» |
|
13 |
На основе результатов, представленных в таблице 1, мы можем утверждать о различной степени включенности романтического партнера в свое Я, следовательно, и о разной степени близости с ним в момент отношений и после их разрыва. Следует отметить, что большая часть респондентов (10 человек) в момент отношений указывают на большую включенность партнера в свое Я с размыванием личностных границ, утратой собственной личностной автономности и зависимостью от любимого человека, стремлением максимально сократить психологическую дистанцию с ним.
Совершено противоположные результаты мы получаем относительно включенности партнера в собственное Я после разрыва отношений. Часть респондентов указали на то, что стали вести себя закрыто по отношению к своему партнеру: меньше доверять, рассказывать, перестали впускать партнера в свою личную жизнь; некоторые стали отдаляться от него, но все же, не переставали общаться. Большинство же респондентов отметили, что появилась большая дистанция от романтического партнера, независимость, они уже не нуждаются в контактах с ним.
Далее с помощью Т-критерия Стьюдента для парных выборок мы проверили предположение о том, что после разрыва отношений стремление к близости с романтическим партнером сменяется на дистанцирование от него, стремление исключить его из круга значимых людей. Нами были получены статистически достоверные различия (t=10,37 p=0,000), указывающие на стремление дистанцироваться от партнера после разрыва, восстановить границы собственной личности и свети общение с ним к минимуму.
Анализ результатов интервью позволил составить представление о качественных характеристиках отношений и о переживании разрыва. Все респонденты указали на наличие различных по интенсивности конфликтов: «чаще возникали крупные ссоры» (1 чел.), «чаще возникали незначительные ссоры» (5 чел.), «возникали и крупные и незначительные ссоры» (5 чел.), «ссоры стали возникать только под конец отношений» (5 чел.), «ссоры не возникали» (4 чел), - при характеристике отношений.
По ответам большинства респондентов (10 чел.) инициатором разрыва был романтический партнер, в 5 случаях сами респонденты выступили инициаторами разрыва отношений, и такое же количество (5 чел.) сказали, что к завершению отношений они пришли обоюдно с партнером. Следовательно, на данный этап развития отношений – разрыв - больше влияли романтические партнеры опрашиваемых, нежели они сами. Далее мы выясняли, как респонденты оценивали завершение отношений: «как трудность» (14 чел.), «как облегчение» (2 чел.), «с легкостью перенес (ла)» (3 чел.). Эти ответы подчеркивают, что испытуемые отнеслись к завершению отношений не как к нормативной ситуации, для них расставание стало большим стрессом. Завершение отношений сильно повлияло на их психическое состояние, они были на грани, им было очень тяжело пережить сложившуюся ситуацию, не видели дальнейшего смысла в жизни.
Таким образом, на основе ответов испытуемых данной выборки, можно сделать вывод о том, что в своих романтических отношениях в подростковом возрасте партнеры были довольно близки, что, безусловно, повлияло на переживание завершения отношений. Причем стрессогенность ситуации и переживания усиливаются в том случае, если инициатива разрыва отношений исходит от партнера (55% случаев). Кроме того, необходимо ответить тот факт, что даже в том случае, когда инициатива разрыва отношений присутствовала и у опрашиваемого, он отмечает трудность ситуации для себя. Следует отметить, что те подростки, которые восприняли завершение отношений как трудность, которые сильно переживали разрыв, были в очень тесной связи со своими романтическими партнерами: были знакомы с родителями, имели интимные отношения и совместные планы на будущее.
Ретроспективный анализ психического состояния респондентов после завершения отношений показал: у 4-х из 20 человек были суицидальные мысли, что свидетельствует об очень высоком уровне стресса. Остальные отметили трудность переживания ситуации. Кроме того мы выяснили, что у 13 респондентов после разрыва было разочарование в близких отношениях и нежелание вступать в них снова какое-то время: опыт прежних отношений их затормаживал и отрицательно влиял на их последующее время жизни.
Таким образом, мы видим, что некоторые подростки (14 чел. из 20) воспринимают завершение романтических отношений, возможно, и как нормативную ситуацию, но довольно трудную, для кого-то она остается ненормативной (кризисной). Наличие / отсутствие сексуальности в отношениях, не / включенность в родительскую семью, наличие / отсутствие совместных планов на будущее, а также длительность близких отношений влияют на переживание их завершения. Чем ближе подростки между собой в романтических отношениях, чем интимнее их отношения, тем они хуже переживают завершения отношений, мысли некоторых из них доходят даже до суицида.
Далее мы проанализировали стратегии совладающего поведения, используемые респондентами для совладания с разрывом (таблица 2).
Таблица 2
Стратегии совладающего поведений при разрыве отношений (ретроспективный анализ, n=20)
|
Название стратегии |
Средний балл в перцентилях |
ранг |
|
Бегство-избегание |
83,3% |
1 |
|
Принятие ответственности |
57,1% |
2 |
|
Поиск социальной поддержки |
56,4% |
3 |
|
Самоконтроль |
51,7% |
4 |
|
Конфронтативный копинг |
50,8% |
5 |
|
Дистанцирование |
50% |
6 |
|
Положительная переоценка |
49% |
7 |
|
Планирование решения проблемы |
48,6% |
8 |
Анализируя результаты в таблице 1, мы можем утверждать, что при совладании с разрывом у респондентов отмечалась высокая напряженность копинг-стратегий, о чем свидетельствует процент интенсивности стратегии из максимально возможного. Заметное преимущество было за стратегией совладание бегство-избегание, то есть мысленное стремление ухода в фантазии и поведенческие усилия, направленные на бегство или избегание проблемы. Респонденты очень редко признают свою собственную роль в проблеме и ее решении, что может также свидетельствовать о стрессогенности для них ситуации завершения первых романтических отношений, с одной стороны, а с другой – о несформированности навыков совладающего поведения.
Обобщая результаты первого исследования, мы можем утверждать, что некоторые подростки воспринимают завершение романтических отношений как трудность, мысли некоторых из них доходят до суицида, а так же у них существуют особенности совладания с данной стрессовой ситуацией. Близость романтических партнеров в отношениях связана с интенсивностью переживания завершения романтических отношений. Преимущество в совладании с разрывом отдается копинг-стратегии бегство-избегание.
Исследование 2. Анализ совладания с завершением / разрывом близких отношений в ранней взрослости
МЕТОД. Выборка: 24 человека (12 женщин и 12 мужчин) в возрасте 18-25 лет (m=20,6 лет). Она была поделена на две подгруппы: 1) вошли 12 респондентов (6 девушек и 6 юношей), которые состоят в романтических отношениях (от 3 месяцев до 3 лет, средний стаж отношений 1,5 года) и сталкивались в отношениях с чувством ревности; 2) 12 респондентов (6 девушек и 6 юношей), которые столкнулись с разрывом отношений (от 2 месяцев до 4 лет, средний стаж отношений 1,5 года) за последние 1,5 года. Длительность переживаний ситуации разрыва отношений от 1 до 7 месяцев. Нас интересовали преимущественно респонденты, переживающие разрыв; те, кто переживали ревность выступали в качестве контрольной группы для оценки интенсивности стресса и особенностей совладания с завершением отношений.
Методики: Опросник реакций на ревность / разрыв (К. Маслач, 2003); экспресс-опросник копинг-стратегий (Brief COPE - Carver, C.S, 1997); авторское интервью.
При анализе результатов данного исследования мы сделаем акцент на тех респондентах, которые переживали разрыв. Сначала мы определили выраженность физиологических и эмоциональных реакций при разрыве отношений, описали наиболее интенсивные из них, то есть среднее значение превышает 3,5 балла (таблица 3). Выявленные нами эмоциональные (преимущественно негативные) и физиологические реакции при разрыве свидетельствуют о тяжести этих переживаний и стрессогенности ситуации для респондентов. Мы хотели бы отметить, что спектр этих реакций гораздо шире, чем при переживании ревности.
Таблица 3
Выраженность эмоциональных и физиологических реакций при переживании разрыва отношений (n=12)
|
Реакции |
Среднее значение |
Стандартное отклонение |
t-критерий Стьюдента |
|
Физиологические реакции |
|||
|
Потеря аппетита |
3,833 |
2,249 |
|
|
Нервная дрожь |
3,75 |
2,527 |
|
|
Прилив крови к голове |
4,333 |
2,269 |
|
|
Физическая слабость |
4,416 |
2,02 |
|
|
Нервный срыв |
5,5 |
2,195 |
|
|
Учащение сердцебиения |
5,166 |
1,8 |
|
|
Возбуждение |
4,25 |
2,378 |
|
|
Эмоциональные реакции |
|||
|
Ярость |
4,166 |
1,8 |
|
|
Гнев |
3,916 |
1,62 |
|
|
Чувство неполноценности |
4,083 |
1,781 |
|
|
Чувство собственника |
4 |
1,907 |
|
|
Тревога |
4,916 |
1,443 |
|
|
Унижение |
3,916 |
2,34 |
|
|
Упреки в адрес другого |
4,25 |
2,094 |
|
|
Фрустрация |
4,25 |
1,815 |
|
|
Депрессия |
5,66 |
1,497 |
-4,58** |
|
Обида |
4,66 |
1,969 |
|
|
Чувство вины |
3,583 |
1,676 |
-2,43* |
|
Горе |
4,6 |
1,55 |
-3,24** |
|
Снижение самооценки |
4,08 |
1,44 |
-2,47* |
|
Боль |
5,416 |
1,443 |
-3,06** |
|
Чувство отверженности |
4,583 |
1,78 |
|
Примечание: для сравнения с реакциями при ревности и разрыве отношений использовался t- критерий Стьюдента
* - уровень значимости p<0,05
** - уровень значимости p<0,01
С помощью Т-критерия Стьюдента нами были выявлены различия в переживании стресса ревности и разрыва отношений по следующим реакциям: депрессия, чувство вины, горе, снижение самооценки, боль (таблица 3). Следовательно, мы можем говорить о значимых различиях в переживании ревности и разрыва отношений. Разрыв отношений переживается сильнее, сопровождается депрессией, ощущением боли, снижением самооценки, что подтверждает его бОльшую стрессогенность для человека.
Анализ данных интервью посредством многофункционального критерия Фишера также подтверждает: переживание разрыва отношений интенсивно проявляется на физиологическом уровне. Выявлено значимое различие по физиологическим проявлениям (φ=1,692; p=0,045) которое говорит о том, что людям, переживающим разрыв отношений в большей степени присущи такие физиологические симптомы, как потеря аппетита, тошнота, боли в различных частях тела. Кроме того плач как физиологическая реакция тоже более выражен, чем при ревности (φ=1,91; p=0,028). При переживании разрыва отношений «слезы, сопровождающие истерики как выражение сильных негативных эмоций», частое явление. С нашей точки зрения, такая явная физиологическая симптоматика стресса при разрыве свидетельствует о травматизации респондентов и несовладании со стрессом, скорее о стремлении подавить переживания, чем прожить и принять их.
Несмотря на это, мы попытались выявить особенности совладания с разрывом отношений (таблица 4).
Таблица 4
Выраженные стратегии совладания с разрывом близких отношений по экспресс-опроснику копинг-стратегий (Brief COPE - Carver, C.S, 1997)
|
Стратегии |
Среднее значение |
Стандартное отклонение |
|
Самоотвлечение |
6,916 |
1,37 |
|
Активный копинг |
5,83 |
1,19 |
|
Поиск эмоциональной поддержки |
5,666 |
2,348 |
|
Поиск инструментальной поддержки |
5 |
1,95 |
|
Принятие |
5,916 |
1,311 |
|
Выражение эмоций |
4,916 |
1,62 |
|
Планирование |
5,83 |
1,26 |
|
Самообвинение |
4,416 |
1,88 |
Исходя из стратегий, представленных в таблице 4, мы можем говорить, что респонденты, переживающие разрыв отдают предпочтение 8 перечисленным выше стратегиям из 14 возможных. Такие стратегии, как: отрицание, избегание, использование психоактивных веществ, юмор, уход в религию и позитивная переоценка, - встречаются гораздо реже при совладании с разрывом.
Далее мы сравнили выраженность стратегий совладания при разрыве и при переживании ревности партнера. Были получены следующие результаты: самоотвлечение (mревность=5,333; mразрыв=6,916; t=-2,755 p=0,011), избегание (mревность=2,416; mразрыв=3,5; t=-2,137 p=0,043). Респонденты прибегают к такой стратегии совладания как избегание, оно может выражаться и в попытках не думать о проблеме вообще, во внутреннем отчуждении от ситуации и подавлении мыслей о ней. Данная копинг-стратегия чаще применяется в ситуациях, когда человек не может контролировать ситуацию, изменить что-либо. Так, респонденты переживающие утрату отношения испытывают сильный стресс и ощущают это как травмирующее событие, которое они изменить они не в силах.
Примечательным, на наш взгляд, является тот факт, что в выраженности остальных 12 стратегий совладания мы не получили достоверно значимых различий. Данная методика оказалась малочувствительной к совладанию молодых людей в ситуации разрыва / завершения отношений. Следовательно, мы можем утверждать: существует сходство копинг-поведения респондентов при переживании ревности и разрыва отношений, несмотря на явное различие в степени интенсивности переживаний данных стрессоров.
Выявленные различия по стратегии самоотвлечение подтверждаются и анализом данных интервью (φ=2,116; p=0,017). Респонденты, переживающие разрыв, говорят о том, что пытаются отвлечься от мыслей, занять себя работой или учебой, избегают свободного времени. Это может свидетельствовать о недостатке ресурсов для совладания с разрывом. Людям сложно оставаться наедине со своими мыслями и переживаниями, поэтому они прибегают к различным способам отвлечь себя. В интервью респонденты указывают на то, что справляться с такой сложной ситуацией помогают новые отношения (φ=3,848; p=0,000). На наш взгляд, это является одним из вариантов ухода от проблемы, от травмирующих переживаний. После разрыва близких отношений респонденты пытаются построить новые отношения, чтобы компенсировать свою утрату и избежать чувства одиночества. В тоже время половина респондентов, переживающих разрыв отношений, не выстраивает и не пытается выстроить новые отношения, предпочитая изоляцию. Мы рассматриваем данный факт как показатель травмы, так как они находятся в возрасте, когда построение близких отношений является актуальной задачей развития (по Э. Эриксону).
Таким образом, мы подтвердили тот факт, что разрыв близких отношений в ранней взрослости выступает острым стрессом для человека, с которым он не всегда может совладать самостоятельно, что подтверждает интенсивность негативных переживаний, их явно выраженную физиологическую симптоматику. При совладании с разрывом, используются, хотя и не всегда продуктивно, стратегии проблемно-ориентированного, эмоционально-ориентированного и копинга, ориентированного на избегание, при этом требуется привлечение бОльших ресурсов, в частности, ресурса времени.
Выводы:
1. Близкие отношения мужчины и женщины являются важной сферой жизнедеятельности взрослого человека, в которой он может развиваться как личность и удовлетворять свои базовые потребности
2. Стрессогенность близких отношений для человека связана с субъективной значимостью, наличием романтической привязанности к партнеру и стремлением поддерживать баланс между нестабильностью-стабильностью, который является непременным условием их развития. Одним из сильнейших стрессоров в отношениях является их распад / завершение.
3. Распад / завершение отношений происходит в результате качественного изменения эмоциональной, когнитивной и поведенческой составляющих отношений, проявляется в дистанцировании от партнера и его обесценивании. Трансформация отношений в сторону разъединения с партнером происходит поэтапно, сопровождаясь в некоторых случаях сильными негативными переживаниями, и может быть описана как череда сменяющихся событий или фаз.
4. Проблему завершения отношений можно рассматривать в контексте стресса и копинга, ориентированного на отношения. Этот ракурс является мало разработанным в отечественной психологии, что затрудняет оказание консультативной помощи парам или отдельным людям, переживающим разрыв.
5. Результаты эмпирических исследований подтверждают нашу гипотезу. Совладание с завершением отношений в случае разрыва осложнено интенсивными негативными эмоциональными, травмирующими переживаниями, в результате чего предпочтение отдается индивидуальным стратегиям, ориентированным на избегание, в том числе, и активное включение в новые отношения с другим партнером. Степень близости, интимности с партнером как характеристика отношений, определяет интенсивность стресса при их разрыве. Непродуктивность совладания с разрывом проявляется в интенсивных соматических реакциях и изоляции, а также в невладении копинг-навыками, ориентированными на отношения, возможно, даже в их отсутствии. Кроме того, выявленные особенности совладания с разрывом / завершением отношений указывают, что оно мало ориентировано на отношения, в большей степени центрировано на эго-переживаниях человека, что обусловливает низкую эффективность копинга.
Библиографический список
1. Екимчик О.А. Когнитивный и эмоциональный компоненты любви у людей разного возраста / Екимчик Ольга Александровна автореф. дисс. канд. психологических наук / Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова. – Москва, 2009. – 28 с.
2. Екимчик О.А., Григорова Т.П., Смирнова Н.С. Динамические аспекты близких (романтических) отношений и совладающее поведение партнеров // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. – 2014. – Т. 20, № 6. – С. 278–283.
3. Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения в разные периоды жизни. – Кострома: Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, 2010. – 296 с.
4. Крюкова Т.Л. Екимчик О.А. Адаптация методики измерения видов одиночества // От истоков к современности: 130 лет организации психологического общества при Московском университете: Сборник материалов юбилейной конференции: В 5 томах: Том 1 / Отв. ред. Богоявленская Д. Б. – М.: Когито-Центр, 2015. – С. 428-431.
5. Крюкова Т.Л. Методы изучения совладающего поведения: три копинг-шкалы. — Кострома: Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, 2010. – 64 с.
6. Шипова Н.С. Совладание с переживанием измены в близких отношениях: Автореф. дис. … канд. психол. наук. – Кострома, 2014. – 26 с.
7. Alexander A.L. (2008). Relationship resources for coping with unfulfilled standards in dating relationships: Commitment, satisfaction, and closeness // J. Soc. Pers. Relat. – 2008. – V. 25, No 5. – P. 725–747.
8. Aron A., Aron E.N., and Smollan D. (1992). Inclusion of other in the self scale
and the structure of interpersonal closeness // J. of Personality and Social Psychology. – 1992. - Vol. 63. - No.4. - 596- 612.
9. Barry R.A., Lawerence E., Langer A. (2008). Conceptualization and assessment of desingagement in romantic relationships // Personal Relationships – 2008. - № 15. - P. 297-315.
10. Carrere S., and Gottman J.M. (1999). Predicting the future of marriages. In: E.M. Hetherington (Ed.). Coping with divorce, single parenting, and, remarriage. - 1999. - P. 3-22. - Hilsdale NJ: Lawrence Erlbaum Associates Inc..
11. Gottman, J. M. (1994). What predicts divorce? The relationship between processes and marital outcomes // Hillsdale, N J: Lawrence Erlbaum Associates Inc. - 1994. – P. 123-130.
12. Regan P. Close Relationships (2011). – N. Y.: Routledge. – 408 p.
13. Rollie S.S., and Duck S. (2006). Divorce and dissolution of romantic relationships: Stage models and their limitations. In: M.A. Fine and J.K. Harvey (Eds.), Handbook of divorce and dissolution Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates Inc. - P. 223-240.
14. Sedikides C., Oliver M.B., Campbell W.K. (1994). Perceived benefits and costs of romantic relationships for women and men: Implications for exchange theory // Personal Relationships. – l994. - №1. – P. 5-21.
15. Seiffge-Krenke, I. et al. (2010). All they need is love? Placing romantic stress in the context of other stressors: A 17-nation study // Int. J. Behav. Dev. – 2010. – V. 34, is. 2. – P. 106–112.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. Серия Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика., Т. 21, №4, 2015, С. 117-124