Деструктивная привязанность в отношениях взрослых мужчин и женщин: стресс и совладание с ним*
Крюкова Т.Л., Григорова Т.П.
Krukova, T.L., Grigorova, T.P. Destructive attachment in heterosexual relationships: stress and coping aspect
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, Кострома, Россия
* - Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект15-06-10671/15.
Вводится понятие деструктивная привязанность в близких отношениях между мужчиной и женщиной во взрослом возрасте. Описываются особенности переживания, характеристики и проявления данной привязанности, обосновывается их стрессогенное воздействие на личность. Приводятся основные стресс-факторы в отношениях субъектов деструктивной привязанности. Изучается специфика совладающего поведения личности в подобных отношениях: выбор копинг-стратегий, связь и взаимовлияние копинга и компонентов привязанности, копинг-динамика. Анализируются возможности индивидуального и диадического видов копинга при деструктивной привязанности к партнеру.
Ключевые слова: взаимоотношения, деструктивная привязанность, стресс-факторы, совладающее поведение, копинг-динамика, индивидуальный и диадический копинг.
Близкие отношения со значимым человеком, несомненно, являются крайне важными для личности в любом возрасте. С точки зрения психологии развития, в близких отношениях удовлетворяются значимые потребности личности в привязанности, принадлежности, любви, принятии, чувстве безопасности, необходимые для полноценной реализации своего потенциала, продуктивного взаимодействия с внешним миром. С точки зрения психоаналитического подхода, на возрастном этапе ранней взрослости реализуется задача построения личностью близких отношений без потери собственной идентичности [Ericson, 1987; Эриксон, 1996; Мак-Вильямс, 1998]. В более зрелом возрасте, при отсутствии у человека позитивного опыта решения конфликта между близостью и изоляцией, может отмечаться нехватка внутренних сил для решения социальных трудностей, чрезмерное поглощение собой и своими проблемами [Bartholomew, Henderson, Dutton, 2001]. Результатом подобных состояний могут стать чувства одиночества, собственной неполноценности, отчаяния и невозможности контролировать и преобразовывать свою жизнь [Fraley, Shaver, 2000]. Частным итогом неразрешенности данного конфликта, на наш взгляд, может являться ситуация, в которой человек удерживает партнера, отношения с которым не только не приносят удовлетворения, но и вызывают сильные, регулярно возникающие негативные эмоции и состояния.
Деструктивная привязанность к партнеру во взрослом возрасте
Изучение неблагополучных, деструктивных любовных отношений между мужчиной и женщиной, в том числе, в качестве стресс-фактора, является одним из популярных объектов изучения в области аддиктологии. Однако, не менее важно изучение данной проблемы с точки зрения теории развития, а именно, важно понимать, что представляет собой привязанность к партнеру в подобных отношениях и как ее субъект совладает с ее негативными проявлениями [Григорова, 2013; Крюкова, Сапоровская, 2014; Екимчик, 2009; Шипова, 2014; Ювенского, 2010 и др.]
В 1980-х - начале 1990-х годов теория привязанности стала интенсивно исследоваться в психологии развития, клинической и социальной психологии [Bartholomew, Horowitz, 1991]. В то же время впервые возникла идея о том, что романтические отношения взрослых и вообще любовные отношения по сути – отношения привязанности [Fraley, Shaver, 2000]. В зарубежных исследованиях привязанности взрослых людей, внимание большинства исследователей было сосредоточено на стиле привязанности – устойчивом паттерне ожиданий, эмоций и поведения, связанного с отношениями [Brennan, Clark, Shaver, 1998; ред. Horowirtz и Strack, 2011]. Были разработаны краткие описания трех предлагаемых типов привязанности:
1.Надежная (secure); 2. Тревожно-амбвивалентная (аnxious-ambivalent); 3. Избегающая (avoidant) [Hazan, Shaver, 1987, 1990].
Согласно результатам исследования, стили привязанности могут быть охарактеризованы посредством двух независимых параметров – тревоги по поводу привязанности и избегания близости Ось тревоги и расположение человека на этой оси позволяет определить, как сильно он будет испытывать беспокойство при недостатке доступности или отзывчивости партнера в трудный момент жизни. Расположение же человека на оси избегания показывает, в какой степени он старается поддерживать независимость поведения, самодостаточность и эмоциональную дистанцированность от партнера, что показали дальнейшие исследования [Bartholomew, Horowitz, 1991]. Данные особенности привязанности, в общей модели, составляющие ее стиль, теоретически предсказуемым образом сопряжены с качеством отношений и адаптацией личности [Mikulincer, Shaver, 2007].
Небезопасную привязанность, имеющую ярко выраженный стрессогенный характер, субъект которой не испытывает удовлетворения потребностей в любви, принятии и безопасности и испытывает хроническое переживание угрозы разрыва отношений и потери партнера, оказывающее негативное влияние на его психологическое благополучие, мы предлагаем называть деструктивной привязанностью [Григорова, 2013]. Таким образом, под деструктивной привязанностью мы понимаем дезадаптивный и стрессогенный тип привязанности во взрослом возрасте следующие ее особенности:
1) Регулярное совершение субъектом активных действий, направленных на сохранение и поддержание отношений, которые не приносят удовлетворение потребностей в принятии, чувстве безопасности и любви, а также являются источником тяжелых негативных переживаний и состояний.
2) Длительное нахождение субъекта в подобных отношениях, что является фактором усиления стресса и разрушительного потенциала для личности.
3) Существование для субъекта деструктивной привязанности угрозы психологического, психического и физического благополучия в условиях его включенности в данные отношения [Григорова, 2015б].
На наш взгляд, феномен деструктивной привязанности, помимо черт, присущих небезопасным привязанностям (а именно, трудности удовлетворения потребностей в принятии, любви и безопасности), характеризуется также невозможностью субъекта самостоятельно прекратить поведение привязанности по отношению к объекту, что характерно для ранней детской привязанности и зависимого поведения, но не для привязанности взрослых.
Стрессогенный характер деструктивной привязанности
В нашей работе в качестве одного из источников стресса и сильных негативных переживаний у субъектов деструктивной привязанности к партнеру во взрослом возрасте мы рассматриваем ситуации переживания ими угрозы потери партнера и разрыва отношений. При этом мы опираемся на классические исследования феномена привязанности [Боулби, 2004] и проблем копинг-поведения [Lazarus, Folkman, 1984].
Совладание со стрессом обеспечивает человека продуктивностью, хорошим здоровьем, благополучием, в том числе, в его близких взаимоотношениях. Таким образом, совладание представляет собой значимый референт социального адаптивного поведения человека [Крюкова, 2004; Крюкова, Сапоровская, 2014].
Основной функцией совладания при этом считается не только защита субъекта от прямого воздействия стресс-факторов, но и поддержание его чувства самоценности, сохранение связи прошлого и будущего, восстановлении дострессового уровня активности субъекта. Т.Л. Крюкова среди задач совладания как осознанного процесса выделяет снижение (минимизацию) негативных влияние ситуации, восстановление и поддержание активности и адаптивности субъекта, преобразование жизненной ситуации и приспособление к ней, поддержание позитивного образа «Я», тесного контакта с социумом и эмоционального равновесия [Крюкова, 2010].
В нашем предыдущем исследовании были выявлены следующие стресс-факторы, характеризующие отношения деструктивной привязанности:
1. Особенности подобных отношений, несущие угрозу для личностного благополучия субъекта деструктивной привязанности (ощущение себя зависимым от партнера и отношений с ним; эпизоды насилия и манипуляций со стороны партнера; высокая конфликтность в отношениях и др.). Мужчины чаще отмечают факты эмоционального насилия со стороны партнерши (оскорбления; упреки; непредсказуемые вспышки гнева; шантаж; угрозы и др.). Женщины, помимо прочего, говорят о фактах физического насилия, в том числе, принуждение к сексуальным действиям; экономическом контроле со стороны партнера.
2. Переживание субъектом острой тревоги и страха потерять партнера и отношений с ним, несмотря на испытываемые страдания и общую неудовлетворенность данными отношениями. Переживание тревоги воспринимается субъектами как “изматывающее”, “опустошающее” чувство, испытываемое ими на протяжении всей длительности отношений с партнером. Подобные переживания сближают данный феномен с системным кризисом отношений, ярко проявляющемся в ситуации измены партнеров [IШипова, 2014]. В тоже время субъекты безопасной привязанности испытывают тревогу и страх потери партнера в ситуациях, имеющих к этому объективные предпосылки (крупная ссора, снижение количества встреч, увеличение психологической дистанции, разлука, появление “соперника” или “соперницы”) [Григорова, 2013; 2015б].
Подобные характеристики отношений имеют стрессогенный для субъекта деструктивной привязанности характер, вызывают переживания стресса и активизируют совладание. Таким образом, цель исследования состоит в изучении особенностей совладания субъекта деструктивной привязанности к партнеру с ее проявлениями, вызванными характерными особенностями данных отношений. Мы предполагаем, что взрослому человеку как субъекту деструктивной привязанности, несмотря на использование различных копинг-стратегий, остаются свойственны негативные переживания, высокий уровень напряжения и проявления несовладания на протяжении всей длительности отношений с партнером.
Эмпирическое исследование совладания со стрессом в отношениях деструктивной привязанности между мужчиной и женщиной
Организация исследования
Нами изучались следующие характеристики совладания субъектов деструктивной привязанности: выбор копинг-стратегий; напряженность копинга.
Исследование проводилось в два этапа. На первом этапе исследования все давшие согласие участвовать испытуемые были разделены на две группы: группа субъектов, состоящих в отношениях деструктивной привязанности и группа субъектов, не состоящих в отношениях деструктивной привязанности. Для разделения испытуемых на данные группы им предлагался авторский опросник, состоящий из 10 вопросов, оценивающих качество близких отношений.
Разделение испытуемых на группы субъектов деструктивной привязанности и контрольную группу проводилось по результатам ответов на следующие ключевые вопросы:
1) Чувствуете ли Вы себя любимыми в отношениях с партнером?
2) Существует ли угроза / вред для Вашего психологического благополучия, связанные с качеством отношений с партнером?
3) Удерживаете ли Вы партнера, несмотря на собственную неудовлетворенность отношениями?
Выборка
В исследовании принимали добровольное участие взрослые мужчины и женщины, состоящие в романтических (супружеских) отношениях с объектом привязанности. В этих отношениях предполагается желание тесного контакта с партнером; поиск поддержки и защиты в трудных жизненных ситуациях; возникновение стресса при разлуке и угрозе разрыва отношений с ним. Испытуемые на момент проведения исследования имели средне-специальное или высшее образование, опыт трудовой деятельности, место работы в различных сферах (образование, торговля, сфера услуг и др.). Также они имеют опыт отношений в прошлом с другими партнерами.
Выборка исследования состояла из 165-ти человек, давших согласие принять участие в исследовании, и являющихся субъектами привязанности к партнеру на протяжении периода времени от 3 до 20 лет. Средний возраст испытуемых – 32 года (SD=3,8).
Выборка была разделена на две группы: в первую группу входят 43 женщины и 40 мужчин (всего 83 человека) в возрасте от 25 до 39 лет, состоящие в романтических (супружеских) отношениях от 3 до 13 лет, не состоящие в отношениях деструктивной привязанности, являющиеся субъектами безопасной и небезопасных привязанностей.
Во вторую группу входят 48 женщин и 34 мужчины (всего 82 человека) в возрасте от 23 до 45 лет, состоящие в романтических (супружеских) отношениях от 3 до 20 лет, являющиеся субъектами расстройства привязанности, а именно деструктивной привязанности.
Испытуемые являются субъектами деструктивной привязанности, продолжающейся вплоть до 20 лет. На протяжении долгих лет привязанности изменялся их социальный статус, имелись периоды активной трудовой деятельности и безработицы, бездетной жизни и периода рождения и воспитания ребенка. Однако все испытуемые сообщали о том, что негативные проявления деструктивной привязанности испытывались ими на протяжении всего периода отношений с партнером.
Методы
1. Мульти-опросник измерения романтической привязанности у взрослых – Multi-Item Measure of Adult Romantic Attachment (MIMARA) [Brennan и Shaver, 1995], адаптация [Екимчик, 2009].
2. Опросник способов совладания - WCQ [Folkman и Lazarus, 1988], адаптация [Крюкова, 2004];
3. Авторское полуструктурированное феноменологическое интервью.
Результаты и их обсуждение
Поскольку поведение привязанности является поведением, направленным на поиск оптимального положения между безопасной близостью и отдаленностью по отношению к значимому объекту, целью его является снижение чувства тревоги, и поиск безопасности. Исследование подтвердило, что данное поведение имеет дело с возникающими в отношениях стрессами, которые «запускают» совладание.
В отношениях субъектов деструктивной привязанности как близость к партнеру, так и отдаленность от него имеют особую стрессогенность для субъекта. Это связано, как с особыми характеристиками отношений, так и со специфическим переживанием угрозы их разрыва, описанными выше, вызывающими негативные проявления данной привязанности (см. рис. 1).
Рис. 1. Основные характеристики отношений, выступающие источником стресса и стрессогенных проявлений деструктивной привязанности
Нами были выявлены следующие стрессогенные проявления деструктивной привязанности, которые возникают вследствие действия следующих стресс-факторов:
1. Активное использование субъектом деструктивной привязанности контроля над партнером, иными словами, поведение, направленное на поиск близости с ним. Действия субъекта, связанные с попытками разрыва актуальных отношений и поиском другого объекта привязанности мы интерпретируем как поведение, направленное на отдаление от партнера. Согласно данным интервью, подобные формы поведения реализуется субъектами деструктивной привязанности с низкой степенью осознанности, малоэффективны и вызывают лишь временное улучшение психоэмоционального состояния.
2. Субъект деструктивной привязанности в течение длительных периодов времени испытывает тяжелые переживания, такие как чувство ненужности, нелюбви со стороны партнера; страх одиночества; ненависть по отношению к партнеру; чувство вины. Низкий уровень осознанности источников подобных переживаний и чувств затрудняет продуктивное совладание субъекта с ними.
3. Субъектам деструктивной привязанности свойственны специфические когнитивные установки и искажения: приписывание себе образа “жертвы” отношений и виктимных черт; негативное восприятие партнера как отстраненной, опасной и бесчувственной личности; “мифологизация” отношений с партнером (искажение реальности). Данные установки, свойственные субъектам привязанности, косвенно подтверждают активную работу психологических защитных механизмов и затрудняют осознание источников испытываемых тревоги и стресса.
Как отмечают субъекты деструктивной привязанности, стресс начинает ими испытываться с началом самих близких отношений. Помимо некоторых объективных факторов, его вызывающих (например, удаленное проживание партнеров друг от друга; наличие у одного или обоих партнеров собственных незаконченных романтических отношений и др.), ими также называются иные причины. Чаще всего это тревога, источник которой субъектом не осознаются, либо такие, наиболее часто встречающиеся в выборке установки и восприятие отношений и партнера как “предназначенных судьбой”. Отвечая на вопросы феноменологического интервью, они говорят о том, что “предчувствовали” ситуацию знакомства с партнером, достаточно быстро возникло ощущение, что их партнер именно тот человек, который сможет сделать их счастливыми.
Изучение специфики выбора стратегий и динамики совладания субъектов деструктивной привязанности позволило нам получить следующие результаты, представленные в табл. 1:
Таблица 1
Выраженность стратегий совладания по ОСС (WCQ) у субъектов деструктивной привязанности к партнеру (дескриптивная статистика), n= 82
|
Шкалы ОСС |
Среднее |
Медиана |
Мода |
Размах |
Стд. отклонение |
|
Конфронтативный копинг |
7,82 |
8,00 |
Mножеств. |
7,00 |
2,95 |
|
Дистанцирование |
9,93 |
10,00 |
14,00 |
8,00 |
3,13 |
|
Самоконтроль |
12,79 |
12,00 |
12,00 |
11,00 |
1,91 |
|
Поиск социальной поддержка |
10,77 |
11,00 |
13,00 |
7,00 |
2,3 |
|
Принятие ответственности |
8,28 |
8,00 |
8,00 |
7,00 |
1,93 |
|
Бегство/Избегание |
10,30 |
10,00 |
10,00 |
10,00 |
3,42 |
|
Планирование решения проблемы |
10,63 |
12,00 |
12,00 |
7,00 |
2,47 |
|
Положительная переоценка |
10,32 |
10,00 |
8,00 |
11,00 |
3,1 |
Сравнение средних значений испытуемых-субъектов деструктивной привязанности и испытуемых из контрольной группы представлено на рис. 2:
Рис. 2 Средние значения копинг-стратегий субъектов деструктивной привязанности к партнеру (n1=82) и испытуемых из контрольной группы (n2=83)
Сравнивая показатели шкал с нормами опросника, мы видим пограничную и высокую напряженность копинга у испытуемых с деструктивной привязанностью к партнеру, что говорит о значительной силе стресса, переживаемом ими в отношениях, несмотря на активное использование всех копинг-стратегий. Мы склонны делать вывод об имеющей место непродуктивности совладания, причины которой могут лежать в недостаточной рефлексии, слабой осознанности источников негативных переживаний. Наиболее напряженный копинг испытуемых с деструктивной привязанностью – это “самоконтроль”, что говорит о стремлении овладеть своими переживаниями. При такой напряженности, это, возможно, приводит к другим проблемам, например, чрезмерной сдержанности, закрытости, внутренней напряженности; стремлению больше дистанцироваться от партнера, сомнениям в его надежности, нежелании открыть ему свои переживания; а также, возможно, восприятию своих переживаний как “ненормальных”.
Были выявлены различия в выборе используемых копинг-стратегий между партнерами с деструктивной привязанностью и испытуемыми из контрольной группы с помощью математической обработки данных по t-критерий Стьюдента (см. табл. 2):
Таблица 2
Различия в выраженности копинг-стратегий по ОСС (WCQ) у субъектов деструктивной привязанности к партнеру (n1=82) и испытуемых из контрольной группы (n2=83)
|
Копинг-стратегии ОСС |
t-критерий |
Среднее (n=82) |
Среднее (n=83) |
Уровень значимости |
|
Дистанцирование |
4,181 |
9,9 |
7,8 |
р≤0,006 |
|
Самоконтроль |
11,761 |
12,8 |
8,9 |
р≤0,001 |
|
Поиск социальной поддержки |
8,729 |
10,8 |
6,5 |
р≤0,001 |
|
Принятие ответственности |
7,962 |
8,3 |
5,5 |
р≤0,001 |
|
Бегство-избегание |
7,848 |
10,4 |
7,1 |
р≤0,001 |
|
Планирование решения проблемы |
-2,802 |
10,7 |
12,1 |
р≤0,006 |
Нами получены данные о специфике выбора копинг-стратегий субъектами деструктивной привязанности, состоящей в следующем:
1. Субъекты деструктивной привязанности чаще используют стратегию. дистанцирование для совладания с негативными эмоциями и поведением, чем испытуемые из контрольной группы (р≤0,006). Копинг-стратегия дистанцирование связана с когнитивными усилиями, направленными на уход от проблемы, желанием уменьшить ее значимость, что связано с тяжестью испытываемых ими переживаний. Невозможность избавиться от источника данных переживаний, которым, по данным интервью, чаще всего воспринимается партнер, приводят к желанию отгородиться от них. Это затрудняет или делает невозможным применение проблемно-ориентированного копинга, наиболее продуктивной стратегией для совладания с переживаниями подобного рода становится эмоционально-поведенческая стратегия дистанцирование.
2. Партнеры с деструктивной привязанностью больше склонны к использованию копинг-стратегии самоконтроль при совладании с негативными эмоциональными переживаниями и поведением, чем испытуемые из контрольной группы (р≤0,001), что говорит о силе тех негативных переживаниях, с которыми приходится совладать. Кроме того, результаты интервью подтверждают, что испытуемым свойственно ощущение недостатка контроля над собственными чувствами, событиями своей жизни в целом, а также стремление к этому контролю. Предпочтение данной стратегии также может быть связано с отсутствием между партнерами открытых и доверительных отношений, в результате чего обращение за помощью к партнеру и получение поддержки от него становится затруднительным.
3. Партнеры с деструктивной привязанностью чаще используют стратегию поиск социальной поддержки, чем испытуемые из контрольной группы (р≤0,001). Данные интервью свидетельствуют о том, что субъектам деструктивной привязанности свойственно посвящать в особенности и проблемы отношений с партнером широкий круг людей: друзей, знакомых, родственников, коллег по работе. В результате этого, с одной стороны, они имеют значимый социальный ресурс для социальной поддержки, с другой стороны, тем самым препятствуют самостоятельному или диадическому конструктивному разрешению проблемы и еще более отдаляются от партнера.
4. Партнеры с деструктивной привязанностью чаще используют стратегию принятие ответственности, чем испытуемые из контрольной группы (р≤0,001), что связано с желанием через принятие ответственности субъектом за собственное состояние усилить контроль над ним. Испытуемые сообщают, что переживая негативные чувства, они не склонны ожидать помощи или обращаться за ней к партнеру, в противном же случае, партнер чаще всего подтверждает вину испытуемых в возникновении неблагополучия в отношениях с ним.
5. Партнеры с деструктивной чаще используют стратегию бегство-избегание, чем испытуемые из контрольной группы (р≤0,006), что связано с большей тяжестью испытываемых ими переживаний в отношениях с партнером и желанием отдалиться от него. Кроме того, поскольку совладание у данных испытуемых происходит с собственными чувствами, состояниями, иногда не имеющими под собой реальных событий, либо их восприятие этих событий искажено, поэтому усилия, направленные на избегание негативных переживаний, возможно, наиболее целесообразно. Данная стратегия также близка к защитному механизму отрицания.
Кроме того, в интервью субъекты деструктивной привязанности утверждали, что применяли следующие стратегии для совладания со стрессовыми ситуациями в отношениях: пытались разорвать отношения либо угрожали партнеру разрывом (85%); стремились выяснить отношения, выплеснуть эмоции (65%); употребляли алкоголь (45%); посещали развлекательные заведения (38%); обращались за помощью к специалистам.
В целом при анализе совладающих усилий субъекта отношений деструктивной привязанности в стрессовой ситуации можем заметить, что чаще применяются избегающие стратегии копинга и стратегии эмоционально-ориентированного копинга. Это свидетельствует о сложности эмоционального переживания стресса, трудностями в использовании более конструктивных и эффективных стратегий, о склонности испытуемых уклоняться от травмирующих переживаний для сохранения относительного психологического комфорта.
Чаще всего используемой стратегией совладающего поведения также являются попытки испытуемых-субъектов деструктивной привязанности разорвать неудовлетворительные отношения, что подтверждается результатами интервью. Субъекты деструктивной привязанности отмечают, что их партнеры часто не догадываются об интенсивности испытываемого ими стресса в данных отношениях, либо предпочитают не замечать негативных переживаний и состояний. На их взгляд, партнеры не оказывают им достаточной эмоциональной поддержки, напротив, ими ощущается отстранение, охлаждение чувств со стороны партнера в такие периоды. Очевидно, что в таких отношениях процесс диадического копинга развит недостаточно [Bodenmann, Randall, 2013].
Анализ связи копинг-стратегий и показателей привязанности, выраженных у субъектов отношений деструктивной привязанности значимо сильнее, позволил получить следующие результаты (см. табл. 3):
Таблица 3
Связи между выбором копинг-стратегий и компонентами привязанности к партнеру у субъектов деструктивной привязанности
|
Компоненты привязанности
Копинг-стратегии ОСС |
Фрустрация |
Самоподдержка |
“Срастание” с партнером |
Ревность |
|
Планирование решения проблемы |
R=0,67, р≤0,001 |
R=0,52, р≤0,02 |
R=0,518, р≤0,04 |
|
|
Конфронтативный копинг |
|
R=0,426; р≤0,05 |
|
|
|
Принятие ответственности |
|
R=0,516; р≤0,02 |
|
|
|
Бегство-избегание |
|
|
R=0,452; р≤0,04 |
R=0,476; р≤0,03 |
|
Положительная переоценка |
|
|
|
R=-0,448; р≤0,04 |
Нами была выявлена значимая положительная связь между уровнем фрустрации субъектов отношений деструктивной привязанности, и использованием стратегии планирование решения проблемы (R=0,67; р≤0,001). Состояние фрустрации, как состояние неудовлетворенности важных потребностей, связано с желанием контролировать свое эмоциональное состояние, представлять его как поддающееся контролю, что активизирует проблемно-ориентированный копинг.
Также была выявлена значимая положительная взаимосвязь между уровнем самоподдержки и использованием конфронтационного копинга (R=0,426; р≤0,048). То есть, чем большую дистанцированность проявляет партнер в отношениях привязанности, тем в сильнее он склонен предпринимать агрессивные усилия для совладания со стрессом в отношениях. Это может быть связано с желанием укрепить, усилить дистанцированность от партнера путем демонстрации враждебности к нему. Также вероятно, что, партнеры, имеющие высокий уровень самоподдержки в отношениях, не склонны воспринимать другого партнера как способного оказать им помощь в совладании, поэтому выбирают индивидуальный копинг, позволяющий им оказывать наибольшее сопротивление стрессу.
Интересной является значимая положительная связь между таком компонентом романтический привязанности, как “срастание” с партнером и использованием стратегии планирование решения проблемы (R=0,518; р≤0,035). “Срастание” с партнером, возможно, является ресурсом для использования данной копинг-стратегии. Испытывая стресс, человек хочет иметь поддержку своего партнера, надеется на нее, планирует совместные действия, что позволяет ему использовать продуктивный проблемно-ориентированный копинг, который продуктивнее использовать совместно с партнером.
С другой стороны, чем выше выражено у субъекта деструктивной привязанности “срастание” с партнером, тем в чаще он использует стратегию бегство-избегание (R=0,452; р≤0,035). Данный результат, говорит о противоречивости в выборе субъектами деструктивной привязанности копинг-стратегий. Избегая решения проблемы, партнер “убегает” не только от проблемы, но старается дистанцироваться от партнера или снизить степень “срастания” с ним.
Чем выше у партнера выражен такой компонент романтический привязанности, как ревность, тем в большей мере он использует стратегию бегство-избегание (R=0,476; р=0,025). Поскольку ревность к партнеру часто связана с недоверием к нему, тяжелыми переживаниями, что затрудняет применение проблемно-ориентированного копинга и подталкивает человека к избеганию решения проблемы. Возможно, ревность к партнеру, провоцирующая также и сомнения в себе, неустойчивость самооценки, может приводить к тому, что человек не видит в себе достаточно сил, чтобы продуктивно совладать с проблемой путем ее решения. Кроме того, ревность, испытываемая по отношению к партнеру, на наш взгляд, связана с проблемой контроля над ним. А поскольку осуществлять полноценный контроль над другой свободной личностью практически невозможно, но кроме того, отсутствуют чувства безопасности и принятия, что становится предпосылкой для использования такой стратегии как бегство-избегание.
Значимую отрицательную взаимосвязь между ревностью и использованием стратегии положительная переоценка (R=-0,448; при р≤0,035) можно объяснить тем, что ревность как тяжелое для испытуемых переживание, связанное со страхом потерять партнера, способствует их оценке стрессовой ситуации как опасной, тревожной, тяжелой, и затрудняет возможность положительно переоценить ситуацию.
Таким образом, нами выявлено, что субъекты деструктивной привязанности в близких отношениях склонны применять для совладания с ее с эмоциональными и поведенческими проявлениями такие стратегии как конфронтативный копинг; положительная переоценка; бегство-избегание; планирование решения проблемы; принятие ответственности, имеющие связи со свойственными им компонентами привязанности. Это, с одной стороны, демонстрирует вариативность в применении копинг-стратегий для совладания, с другой стороны, подтверждает непродуктивность совладающего поведения, что выражается в общем снижении качества жизни (потеря интересов, снижение частоты социальных контактов, трудности в профессиональной сфере, устойчивые психосоматические симптомы и др.) [Григорова, 2015а; Grigorova, Kryukova, 2015].
Наши данные показывают, что женщины чаще, чем мужчины оказываются деструктивно привязанными к партнеру. Мужчины чаще, чем женщины, используют конфронтативный копинг (р≤0,03) для совладания с проявлениями данной привязанности, что связано с большей энергичностью и предприимчивостью мужчин, желанием отстоять свои интересы; импульсивностью в поведении, враждебностью.
Женщины чаще используют копинг-стратегию поиск социальной поддержки» (р≤0,02), что говорит об их большем желании выговориться, получить совет, с кем-либо разделить свои переживания, что, в тоже время способствует формированию зависимой позиции. Также женщины более склонны использовать копинг положительная переоценка (р≤0,01), что также характеризует недооценку женщинами действенных способов совладания, склонность находить оправдания как партнеру, так сохранению отношений с ним, что схоже с действием защитного механизма рационализация.
Установлено, что характеристики деструктивной привязанности оказывают влияние на выбор индивидуальных копинг-стратегий в отношениях с партнером:
v С помощью регрессионного анализа выявлено, что наиболее значимое влияние на выраженность копинг-стратегии дистанцирование оказывает такой компонент привязанности как самоподдержка (β=0,5 р≤0,01).
v На выбор копинг-стратегии бегство-избегание оказывает значимое влияние следующая совокупность факторов (R=0,79, R2=0,62, р≤,001): фрустрация (β=-0,26), самоподдержка (β=0,3), ревность (β=0,51) и срастание с партнером (β=0,6). Таким образом, особенности привязанности испытуемых побуждают их избегать прямого решения проблемы, использовать непродуктивный копинг для совладания со стрессом;
v Выбор копинга положительная переоценка предсказывается выраженностью таких компонентов привязанности как (R=0,82, R2=0,67, р≤0,001): ревность (β=-0,59) и фрустрация (β=0,67). Неудовлетворенность основных потребностей в близких отношениях побуждает субъектов деструктивной привязанности положительно оценивать стрессовые события, однако, ревность, также им присущая, снижает возможность использования данной копинг-стратегии.
Таким образом, таки характеристики деструктивной привязанности как фрустрация, самоподдержка, ревность, “срастание” с партнером оказывают влияние на выбор субъектами непродуктивных копинг-стратегий для совладания со стрессовыми ситуациями в отношениях: дистанцирование, бегство-избегание; а также оказывают противоречивое влияние на использование стратегии положительная переоценка.
Анализируя динамику индивидуального копинга субъектов деструктивной привязанности в длительных близких отношениях с помощью интервью, мы выявили, что она характеризуется цикличной сменой фаз его напряженности и ослабления. Испытуемые отмечают, что в относительно спокойные периоды отношений с партнером, им свойственно улучшение психоэмоционального состояния (появляется энергия, активность, положительный настрой, связанные с другими сферами их жизнедеятельности). Когда отношения становятся напряженными, наоборот, ими отмечается снижение активности и продуктивности результатов в иных деятельностях (χ²=117,54, р≤,001). Выявлено, что с увеличением продолжительности отношений, “спокойные” периоды становятся короче, в отношениях чаще чувствуется напряженность, они становятся более конфликтными и в целом неудовлетворительными для субъекта привязанности (χ²=141,95, р≤,001), что также говорит о непродуктивном совладании. Таким образом, внутренняя энергия и ресурсы субъектов деструктивной привязанности в такие периоды направляется на стабилизацию, улучшение и сохранение актуальных отношений с партнером, что также подтверждается результатами интервью.
Чем дольше испытуемые находятся в отношениях деструктивной привязанности, тем реже они обращаются к копинг-стратегиям социальная поддержка (R=-0,238, р≤0,05); самоконтроль (R=-0,23, р≤0,05); чаще обращаются к стратегии положительная переоценка (R=0,231, р≤0,05). Происходит снижение внутренних сил и ресурсов для самоподдержки и обращению к окружающим, в том числе, к партнеру; снижается включенность в социальное общение и накапливаются негативные симптомы несовладания. В тоже время, трудности как выхода из отношений, так и продуктивного совладания со стрессом данных отношениях, побуждают их по-новому оценивать значимость происходящих событий, переосмыслять негативные переживания, что может быть источником реальных изменений жизненной ситуации, личностного роста субъектов деструктивной привязанности.
Выводы
1. Проявления деструктивной привязанности (тревога, ревность, гнев, внутренняя напряженность, опустошение и др.; поведение, направленное на сближение с партнером и поведение, направленное на избегание близости с ним) воспринимаются и переживаются субъектами как тяжелые, мучительные. Выявлено, что они могут в большей степени осознаваться и восприниматься как стресс для субъекта привязанности, либо осознаваться в меньшей степени и восприниматься субъектом диффузно на фоне высокого уровня тревожности и внутренней напряженности, переживаемых в отношениях с партнером.
2. Чаще всего используемой стратегией совладания являются попытки субъектов деструктивной привязанности разорвать неудовлетворительные отношения. Кроме того, ими активно используются конфронтативный копинг; дистанцирование; поиск социальной поддержки; самоконтроль; принятие ответственности; бегство-избегание; значимо меньше используется стратегия планирование решения проблемы, что говорит о слабом контроле над ситуацией.
3. На выбор субъектами деструктивной привязанности неконструктивных копинг-стратегий (дистанцирование, бегство-избегание), которые на самом деле не приводят к разрыву, влияют такие характеристики привязанности как самоподдержка, фрустрация, ревность, “срастание” с партнером.
4. Мы считает, что совладание происходит непродуктивно, порой переходя в несовладание, поскольку субъекты деструктивной привязанности продолжают испытывать высокий уровень стресса на протяжении отношений с партнером, страдают, затрачивая при этом большое количество сил и ресурсов, о чем говорит напряженность их копинга и присущие им чувства опустошенности, усталости, неудовлетворенности и т.д. Диадический копинг в отношениях деструктивной привязанности представлен слабо, к нему редко прибегают. Испытуемые не решают трудные ситуации в отношениях совместно с партнером, страдают “в одиночку”, что еще больше увеличивает психологическую дистанцию между ними.
5. В некоторой степени, полученные нами данные, резонируют с результатами исследователей, значительно раньше начавших разрабатывать проблему совладания со стрессами близких межличностных отношений у взрослых [Bartholomew, Henderson, Dutton, 2001; Mikulincer, Shaver, 2007], однако эмпирических исследований в отечественной психологии пока недостаточно, чтобы предлагать надежно обоснованные программы адресной психологической и иной помощи людям этой категории.
Финансирование
Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект15-06-10671/15.
Литература
Боулби, Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей: пер. с англ. М.: Академический проект, 2004 [in Russian] / Bowlby, J. (1979). The making and breaking of affectional bonds. London: Tavistock Publications.
Григорова Т.П. Деструктивная привязанность во взрослом возрасте и совладание с ее проявлениями: дисс. … канд. психол. наук. Кострома, 2015а.
Григорова Т.П. Деструктивная привязанность как специфическая категория привязанности во взрослом возрасте. Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2015b. Т.21. № 1. С. 148-152.
Григорова Т.П. Кто подвержен деструктивной привязанности в партнерских отношениях и как совладает с этим? В кн. Т.Л. Крюкова, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова (отв. ред.), Психология стресса и совладающего поведения: : материалы III Междунар. науч.-практ. конф. Кострома, 26–28 сент. 2013 г. :
в 2 т. Кострома: Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова, 2013. Т. 2. С. 181-184.
Екимчик, О. А. Когнитивный и эмоциональный компоненты любви у людей разного возраста: дис. … канд. психол. наук. Кострома, 2009.
Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения. Научная монография. Кострома: Авантитул, 2004.
Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения в разные периоды жизни. Кострома: Изд-во Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова, 2010.
Крюкова Т.Л., Сапоровская М.В. Индивидуальные и групповые тенденции совладания с трудностями в российских семьях. Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2014. Т.20. №2. С.71-78.
Мак-Вильямс, Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе: пер. с англ. Москва: Класс, 1998 [in Russian] / McWilliams, N. (2011). Psychoanalytic Diagnosis, Second Edition: Understanding Personality Structure in the Clinical Process. New York : Guilford Press.
Шипова Н.С. Совладание с переживанием измены в близких отношениях : дисс.. канд. психол. наук – Кострома, 2014.
Эриксон Э. Г. Детство и общество: пер. с англ. СПб.: Ленато, ACT, Фонд Университетская книга, 1996 [in Russian] / Ericson, E.H. (1963). Childhood and Society. Second Edition. Revised and Enlarged. New York, W.W. Norton and Co.
Ювенский И.В. Женщина в ситуации насилия: защитное и совладающее поведение женщин, совершивших мужеубийство. В кн.: Т.Л. Крюкова, М.В. Сапоровская, С.А. Хазова (Ред.), Психология стресса и совладающего поведения: материалы II Международной науч.-практ. конф., Кострома, 23–25 сентября 2010 г. В 2 т. Т. 2. Кострома: Костромской государственный университет им. Н.А.Некрасова, 2010. С. 294 – 296.
Bartholomew, K., Henderson, A. J. Z., Dutton, D. G. (2001). Insecure attachment and abusive intimate relationships. In: C. Clulow (Ed.), Adult attachment and couple psychotherapy: Applying the 'secure base' in practice and research (pp. 43-61). London: Brunner-Routledge.
Bartholomew, K. and Horowitz, L. M. (1991). Attachment styles among young adults: A test of a four category model. Journal of Personality and Social Psychology, 61, 226-244.
Brennan, K.A., Clark, C.L., Shaver, P.R. (1998). Self-report measurement of adult attachment: An integrative overview. New York : Guilford Press, 46–76.
Bodenmann, G., Randall, A.K. Common factors in the enhancement of dyadic coping. Behavior Therapy. 03/2012; 43(1): 88-98.
Ericson, E.H. (1987). The Life Cycle Completed (with J.M. Erikson, 1987). New York. W. W. Norton and Co.
Grigorova, T., Kryukova, T. (2015). Romantic Attachment Addiction in Adults` Relationships. In: Plenary presentations at the 2nd International Conference on Behavioral Addictions 16-18 March 2015, Budapest, Hungary. Journal of Behavioral Addictions. 4 (Suppl. 1), pp. 1-62, (2015), p. 27.
Fraley, R.C., Shaver, R.P. (2000). Adult Romantic Attachment: Theoretical Developments, Emerging Controversies, and Unanswered Questions. Review of General Psychology. 4 (2), 132-154.
Hazan, C., Shaver, P. (1987). Romantic love conceptualized as an attachment process. Journal of Personality and Social Psychology. 1987. 52 (3), 511-524.
Lazarus, R.S., Folkman, S. (1984). Stress, Appraisal and Coping. New York: Springer Publishing House.
Mikulincer, M., Shaver, P. R. (2007). Attachment in adulthood: Structure, dynamics, and change. New York: Guilford Press.
Крюкова Татьяна Леонидовна. Доктор психологических наук, профессор кафедры социальной психологии Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова, профессор.
E-mail: tat.krukova44@gmail.com; www.coping-kostroma.com
Григорова Татьяна Петровна. Кандидат психологических наук, педагог-психолог, «Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей». Адрес: ул. Молодежная, д. 4,
E-mail: grigorova.t90@mail.ru
Крюкова Т.Л., Григорова Т.П. Деструктивная привязанность в отношениях взрослых мужчин и женщин: стресс и совладание с ним*
Krukova, T.L. Grigorova, T.P. Destructive attachment in heterosexual adult relationships: stress and coping aspect*
Nekrasov Kostroma State University, Kostroma, Russia
The paper is presenting a definition of destructive attachment in close heterosexual adults` relationships. Phenomenology of such attachment and its stressful impact on a person is described. Main stressors caused by a destructive attachment in close relationships are given. The specific coping features initiated in close relationships are proved: coping choice, correlations interplay between coping and attachment components, coping dynamics. The authors analyze both individual and dyadic coping in a destructively attached partner.
Key words: relationships, destructive attachment, stressors, coping, coping dynamics, individual and dyadic coping
Funding
Research is financially supported by Russian Humanitarian Scientific Foundation, project № 15-06-10671/15.
Психологические исследования. 2015, Том 8, №44 http://psystudy.ru/index.php/num/2015v8n44/1205-krukova44.html